Музыка страсти - Лесли О`Грейди

Перед глазами Лаллы живо предстала картина, виденная утром у причала. Она вспомнила, как тот человек схватил Миллисент за руку, как та что-то резко ответила, вырвалась и побежала по дороге. Значит, он что-то вынюхивает о Грее. Что ж, похоже на правду, подумала она, вспоминая, как сама имела как-то дело с журналистами – это была довольно беспардонная публика.

Потом настала очередь Грея нахмурить брови:

– Он не угрожал вам, Миллисент?

Секретарша покачала головой:

– Нет, правда, ведет он себя нагло, даже воинственно. Он сказал, что моя прямая обязанность как секретаря мистера Четвина – не скрывать от общества правду о таком бессовестном человеке, каким является мой начальник. И если я сокрою какие-либо факты, это будет лежать на моей совести. Еще он пообещал мне хорошо заплатить. Но что касается физических угроз – нет, нет!

– Ну, в вашей преданности, Миллисент, я никогда не сомневался, – сказал Грей.

– Да-да, все, что я знаю о нашей работе по бумагам, которые печатаю, я храню в строжайшей тайне, – поспешила подтвердить Миллисент.

Чувствовалось, что она была очень взволнованна.

Наконец к общей беседе присоединился Тодд:

– И давно этот газетчик терроризирует вас?

Миллисент вздрогнула.

– Около семи месяцев. Да, с того момента, как… – Она никак не могла решиться произнести нужные слова.

– Как умерла моя жена, – закончил Грей.

Миллисент кивнула и отвела взгляд.

– Но почему же вы раньше молчали? – озабоченно спросил Тодд, видя ее замешательство. – Мы должны остановить этого человека. Нельзя допускать, чтобы кто-то нарушал ваше спокойствие, Миллисент.

Секретарь Грея слегка коснулась его руки:

– Простите, я просто не придавала этому значения. Я считала, что сама справлюсь с надоедливым репортером.

– Кстати, он не говорил, в какой газете работает? – спросила Дейзи.

– Да, он назвал ее однажды, но я никогда не слышала о такой газете, и название тут же вылетело у меня из головы. – Миллисент виновато посмотрела на Грея. – Я действительно не думала, что это может быть важно.

Однако это могло быть очень, даже очень интересно, отметила про себя Лалла. Что-то в образе неизвестного репортера было до боли знакомым, но что именно – она не знала, потому что видела его издалека. Какая-то неясная тревога закралась в ее сознание.

Неожиданно ужасная догадка поразила ее. Лалла торопливо подалась вперед.

– А что, если этот самый журналист и есть тот, кто ворвался в Дикие Ветры недавней ночью?

Четыре пары глаз уставились на нее в изумлении.

– Что вы имеете в виду? – протянул Тодд.

Лалла задумчиво покрутила в руках серебряное кольцо для салфеток.

– Видите ли, Миллисент сказала нам, что репортер хотел вызнать у нее информацию о семье Четвинов. Может быть, он решил влезть в дом Грея для сбора интересующей его информации?

Грей открыл было рот, и по его скептической ухмылке Лалла сразу же определила, что он собрался разнести ее теорию в пух и прах. Она жестом остановила его:

– Постой! В моих словах есть здравый смысл. Ведь он – журналист, который поставил своей целью разнюхать как можно больше о твоих делах. И возможно, он уже узнал, например, от людей, которые гостили здесь, где находятся спальня, кабинет, где запасной выход, и в какое время кто покидает дом. И конечно, он знал, что вы трое покинули Дикие Ветры.

Грей обменялся взглядами с Тоддом. Дейзи сказала:

– По-моему, Лалла права!

– Но почему же тогда он не отправился сразу в кабинет? Там куда больше всякой информации! – перебила ее Миллисент, сделав большие глаза. – Зачем ему понадобилась спальня Грея? Очень странно!

Лалла пожала плечами:

– Зато там он мог добыть сведения о личной жизни Грея.

– Все ваши разговоры напоминают мне дешевые сплетни, – язвительно заметил Грей, покачав головой.

Дейзи подняла глаза на брата.

– Однако находятся люди, которые готовы щедро заплатить за эти самые сплетни, а потом перейти к открытому шантажу, через газету, – заметила она.

Грей кивнул, и его рот зловеще скривился.

– Да. Особенно по свежим следам горя, постигшего нашу семью.

Лалла задумалась над словами Грея. Внезапно события последних дней пронеслись в ее голове подобно урагану. Что, если к недобросовестному журналисту попали бы те самые сведения, которые Дейзи когда-то скрыла от полиции? Что, если бы он вдруг получил достоверную информацию, что миссис Джейн Четвин погибла, убегая от собственного мужа к любовнику? Несомненно, пронюхай он об этом, разнес бы Грея в пух и прах в своей газете. Он убил бы его – убил словом! Лалла невольно поежилась от страха – ей стало страшно за Грея. Пусть он и не любил Джейн, но она состояла с ним в браке. Она заметила, что Грей внимательно следит за выражением ее лица.

– Ты одна видела преступника, Лалла. Ты могла бы подтвердить, что мужчина, подошедший на улице к Миллисент, и тот, кто душил тебя, выскочив из моей спальни, – один и тот же человек?

– Нет, к сожалению, я не разглядела нападавшего, – разочарованно протянула она. – Теперь я только могу сказать, что тот репортер был с ним примерно одного роста и телосложения.

Тодд с негодованием отшвырнул льняную салфетку:

– Но это же не доказательство!

– В любом случае мы должны пойти в полицию и заставить их вызвать журналиста в участок! – рассудил Грей. – По крайней мере они спросят у него, где он провел ту самую ночь, когда кто-то забрался в наш дом! – Затем он повернулся к Миллисент: – А он не называл свое имя?

Задумавшись на минуту, Миллисент ответила:

– Кейн. Да, кажется, Сидней Кейн. Так он представился мне.

– А не говорил, где остановился? – спросил Тодд.

– Нет, только сказал, что сам разыщет меня, когда нужно, а пока дал время на раздумье о дальнейшем сотрудничестве.

Грей язвительно усмехнулся:

– Придется мне завтра же связаться с полицией, и мы узнаем, что за фрукт этот Сидней Кейн.

Остаток ужина прошел за разговорами на отвлеченные темы.

Поздним вечером, когда обитатели дома в Диких Ветрах разошлись по своим спальням, Лалла решила выйти на террасу. Погода испортилась, стало заметно холоднее, и она решила накинуть теплую шерстяную шаль.

Оказавшись на террасе, Лалла заметила, что не одна она решила в этот вечер полюбоваться лунным светом. Оперевшись на перила балюстрады, спиной к ней стоял Грей. Лалла укуталась в шаль – то ли от холода, то ли от внезапного волнения, она и сама не знала, – и приблизилась к Грею. За шумом листвы он не слышал легкого стука ее каблучков по каменному полу или сделал вид, что не слышал, во всяком случае, когда Лалла встала за его спиной и случайно задела его рукав, он даже не шелохнулся.